о «Чёрном квадрате» Малевича

Искусствовед Александра Першеева о «Чёрном квадрате» Малевича, голландских натюрмортах XVII века, православных иконах и о том, почему современное искусство не всегда кажется красивым

Современное искусство часто бывает «непонятным», но почему-то нас не удивляет «непонятность» современной науки: нейробиологии, макроэкономики, нанотехнологий. Чтобы понять явления ХХ века, нужно приложить усилия: трудно разобраться в теории вероятности, и в супрематизм тоже не проникнешь с первой секунды. На мой взгляд, логика здесь должна быть одинаковой.

Существует тысяча и один способ объяснить, почему «Черный квадрат» Казимира Малевича — это шедевр. И в самом деле, это нужно пояснять снова и снова, поскольку задействованы очень важные смыслы. Я часто слышу одну реплику по поводу Малевича: «Я тоже смогу нарисовать такое». Да, это так, не спорю. Однако в ответ можно показать формулу Е=mc2 — можете ли вы это написать? Да, безусловно. Вот только поймет ее значение лишь тот, кто приложит усилия. А совершить открытие, подобное этой формуле, под силу лишь гению. То же с «Черным квадратом»: понять силу работы Малевича можно, если приложить некоторое усилие, прочитать о времени, в котором жил художник, узнать его цели в жизни и творчестве, посмотреть, как изменился «ландшафт» искусства ХХ века после открытий авангардистов, среди которых Малевич занимал очень важное место. Далеко не каждый способен изобрести живописную формулу, по силе сопоставимую с «Черным квадратом»: она обладает красотой, простотой и значительностью. Малевич показал первооснову, «нулевой меридиан» живописи, он отвернулся от веками длящейся истории искусства-как-подражания-природе и открыл новую страницу искусства как свободного формотворчества. Он отделил свет от тьмы в своем «Черном квадрате» и запустил процесс генерации нового космоса.

Современное искусство требует знаний и размышлений. Чтобы уловить смысл и понять красоту идеи произведения, нужно подумать над ним. За 5 первых секунд, которые вы смотрите на картину, видите только форму. Да, она что-то говорит нам, и для понимания того, что именно она говорит, необходимо знать «историю вопроса», генеалогию той или иной формы. И познакомиться с этим материалом не так сложно, необходимо изучить литературу о предмете. Идеальные книги для начала знакомства с современным искусством, на мой взгляд, — «Модернизм» Михаила Германа и «Постмодернизм» Екатерины Андреевой или «Непонятное искусство» Уилла Гомперца. Затем шаг на более сложный уровень — чтение специализированных книг и материалов о каждой теме в отдельности. Например, об авангарде можно узнать очень многое на сайте Русский авангард, о западном искусстве емко и точно говорится на портале The Art Story, не говоря уже о сайтах музеев. После освоения этого блока можно обратиться к книге «Искусство с 1900 года». А дальше — весь мир перед вами. Закапывайтесь в монографии, посвященные отдельным темам, читайте статьи арт-критиков и теоретиков, смотрите рецензии на текущие выставки. И самый высокий уровень сложности — философия, системный и глубокий анализ тем, с которыми работают современные художники, анализ того, как мысль обретает форму в искусстве. Путь изучения современного искусства очерчен вполне четко — оно постижимо, важно только желание зрителя вникнуть в ту или иную тему.

Классическое искусство, отметим для себя, тоже требует от зрителя определенной подготовки. Недавно я читала лекцию школьникам и провела эксперимент: показала им голландский натюрморт XVII века, работу художника Питера Класа. Я спросила ребят: «О чем эта картина?», и один юноша ответил: «Ну, кто-то поел». И тут не поспоришь: на картине изображены элементы трапезы, но картина при этом совершенно не о еде. Художник обращался к людям, которые знали систему визуальных кодов, растворенных в культуре XVII века. Они понимали, например, что рыба — это символ Христа, а бокал вина олицетворяет причастие, устрица может быть знаком чувственных удовольствий, но здесь это скорее символ души, открывшейся Господу. И еще много других кодов, которые необходимо знать, чтобы понимать, какой из натюрмортов говорит о спасении души, а какой о том, что жизнь — это суета и тлен. В этом сложность с классическим искусством: зритель идентифицирует изображенные предметы, выносит вердикт о качестве их изображения («как похоже!») и не размышляет дальше, если у него нет определенной «визуальной грамотности».

Вы все еще думаете, что современное искусство «непонятное», а работы старых мастеров «понятны»? Повысим ставки: икона. Символику православного иконостаса понимают воцерковленные люди и те, кто специально изучал тему: они знают, какие святые изображены, почему именно так расположены, чем русский иконостас отличается от греческих икон и так далее. Это колоссальная работа — осознать, почему, например, «Троица» Андрея Рублева — шедевр из шедевров.

Произведения искусства с сюжетами по древнегреческим мифам тоже непросты — сказания развивались во времени. Образы богов в истории искусств представлены в разных интерпретациях. Суждения о Зевсе в гимнах классической Греции и в текстах эллинистического периода, например, различаются, и это влияет на характер изображения, разные мифологические сюжеты идут в ход. Влияет и культурный контекст, в котором вспоминают бога, отношение людей к нему в тот или иной период. Скажем, боги на картинах мастеров Ренессанса не схожи с барочными божествами. Одним словом, для понимания картины на сюжет из античной мифологии недостаточно знать только то, что Зевс — «бог грома и молний».

Я бы сказала, что понять современное искусство на самом деле куда проще, потому что оно резонирует с темами, которые хорошо нам известны. С теми же школьниками, которых я упоминала выше, мы рассматривали инсталляцию «Семена подсолнечника» художника Ай Вэйвэя. Она экспонировалась в Тейт Модерн несколько лет назад. Пол гигантского Турбинного зала был засыпан большими, длиной 3–4 сантиметра, семенами подсолнечника. Представьте: вы ходите по этому полу, семена хрустят под ногами… и вдруг вы понимаете, что семена не настоящие, а сделанные из фарфора. Наклоняетесь, берете одно семечко в руки и видите, что оно раскрашено вручную! Становится не по себе: вы наступаете на бросовое, но в то же время ценное, ходите по маленьким фарфоровым скульптурам, которые сделали безымянные китайские мастера и мастерицы. Даже не зная о том, кто такой Ай Вэйвэй, легко понять, о чем инсталляция. Хорошее современное искусство говорит с нами и попадает в самое сердце.

В плохом современном искусстве художник умствует ради умствования. Он любуется собой, гордится тем, например, что читал работы философа Жиля Делёза в оригинале, а другие нет. А хороший художник разовьет идею Делёза во что-то ясное и важно, что попадает в нерв, и зритель, дав себе труд немного вникнуть, поймет, о чем идет речь. Современное искусство часто называют некрасивым. И это оправданно. Понимаете, когда мы видим привлекательное изображение, безупречную форму, то есть риск, что мы не начнем думать дальше. «Зависнем» на прекрасной ноте, погрузимся в сладкую полудрему. Будто съели что-то вкусное и мозг отключился. Такое искусство тоже нужно, и его премного: во-первых, оно ждет нас в музейных залах классической эпохи, во-вторых, усыпляюще-прекрасные образы наполняют массовую культуру. Сесть в изумительное рокайльное кресло duchesse brisée и посмотреть американский сериал — это прекрасный отдых. А современное искусство не для отдыха. Оно для удовольствия совсем иного порядка. Это радость интеллектуальной игры или радость ощущения того, что в душе что-то еще способно шевелиться, что я могу выйти за пределы будничных мыслей и реакций, увидеть новые горизонты, стать сложнее и глубже, чем прежде. Трансцендировать. Я иду на выставку современного искусства, чтобы узнать что-то, чего я еще не знаю, чтобы со мной что-то произошло. А для того, чтобы со зрителем что-то новое произошло, художник должен сделать нечто странное, то, чего не ожидается. Тогда зритель на секунду остановится и подумает: «Я не понимаю… Что происходит? Почему это сделано так?» И вот здесь начинается самое интересное.

Статья с сайта: postnauka.ru